Как провалилась приватизация традиционных марок вина в Грузии

[max_red]

Одна из идей, которую реализовать не удалось, – приватизация традиционных марок вина.
Виноделие для Грузии – больше ведущая отрасль сельского хозяйства, чем одна из основных статей экспорта.
Это национальная гордость, это неотъемлемая часть культуры, это преемственность традиций.
Древнейшие археологические находки на территории Грузии, связанные с виноделием, датируются 6–5-м тысячелетиями до нашей эры.
Виноделие всегда считалось в Грузии одной из самых консервативных отраслей производства.
Но реформаторский запал новой власти коснулся и святая святых.
Каха Бендукидзе видел институциональную проблему виноделия в размытости права собственности и избыточном регулировании:

"Известные названия бесхозны, и кто-то делает их хорошо, а кто-то плохо.
Был один завод в Сенаки[128], где вообще виноград не растет, там медведи только водятся.
И местные технологи научились делать вино вообще без винограда, причем его невозможно лабораторно отличить от настоящего.
Спирт, сахар, красители, экстракт, бутылка с красивой этикеткой, и все – отличный бизнес, никакой сезонности, никакой зависимости от качества сырья.
Под Санкт-Петербургом было три завода, которые делали «грузинское вино» непонятно из чего.
Я сам видел бутылку «Хванчкары», которая была изготовлена венгерской компанией в Южной Африке для балтийских стран.
И я начал думать, как реформировать грузинское виноделие."

В Грузии еще с советских времен было восемнадцать традиционных марок вина, названных по месту изготовления или сбора винограда, по упрощенной аналогии с французским контролем подлинности по происхождению (appellation d’origine) и никому не принадлежавших.
Суть этой системы в том, что есть определенные регионы, где вино производится под контролем специальных органов – государственных, полугосударственных или частных.
Главное – осуществление общего контроля производства, то есть подтверждения соответствия продукта названию.

Рассказывает Бендукидзе:
"Есть пять-шесть названий, которые в скрытой форме могут принести десятки, если не сотни миллионов долларов.
Но они никому не принадлежат, и под этими именами сейчас можно встретить полную бурду.
Можно было пойти по пути государственного регулирования, назначить контролера, чтобы строго отслеживать производство каждого сорта винограда: какие-то умные дядьки будут ходить, не брать взяток, наказывать, а также бороться за отсутствие подделок.
Но это, конечно, малоэффективно.
Вот как, например, бороться с подделкой грузинских вин в России?
В Басманный суд обращаться?
У меня возникла идея приватизировать бренды, которые важны прежде всего для бывшего советского потребителя и совершенно неизвестны на других, новых для них рынках.
То есть, скажем, «Хванчкара» должна была стать собственностью того, кто будет этим брендом управлять, брать на себя ответственность за качество и самостоятельно бороться с подделками.
Для этого собственник либо установит свои правила, либо создаст вертикально интегрированную компанию (что крайне неэффективно), будет продавать лицензии или франшизы, судиться в случае нарушения.

И я уже почти убедил премьер-министра и министра сельского хозяйства внедрить это, да и президент не видел в этом проблемы.
Но виноделы почему-то испугались, решили, что все раскупят иностранцы, которые не смогут ничего производить. Они считали, что, раз государство занимается контролем качества, значит, это защищает их от лишних расходов.
А виноделы в Грузии все очень маленькие, они живут от сезона к сезону за счет, можно сказать, случайных денег.
Тогда мы придумали другую модель, более «колхозную», точнее, построенную на патронате.
Бренд будет в собственности юридического лица, которое, в свою очередь, будет принадлежать виноделам, заплатившим деньги.
По типу чекового аукциона в России: если ты вносишь 20 тысяч, а я вношу 2 миллиона, то я получаю в сто раз больше, чем ты.
Понятно было, что если кто-то удачно продаст, то кто-то купит, и система рано или поздно стабилизируется.
Но виноделы нашли лоббистов против этого предложения, в частности вице-спикера парламента (он же председатель Торгово-промышленной палаты) Джемаля Инаишвили – правда, сейчас он считает, что был неправ. Инаишвили ходил к президенту, говорил, что люди сами могут отличить хорошее вино от плохого, поэтому ничего менять не надо.
А к этому времени и эмбарго подоспело.
В этих условиях менять что-либо было бессмысленно, бренд «Хванчкара» или «Киндзмараули» потерял значительную часть своей стоимости: без России рынок уменьшился более чем в два с половиной раза.